Черный легион - Страница 30

Ольбрихт сразу же дал понять, что беседу поведет генерал-полковник Бек. Он всего лишь присутствует.

– Я рад, что вы с пониманием отнеслись к тем патриотическим порывам, которые собирают нас вокруг идеи спасения Германии, – пожал руку Фромма будущий президент. – Уже ни у кого из мыслящих генералов не осталось сомнения, что рейх находится на той крайней черте, за которой наступает крах.

Садясь без разрешения хозяина кабинета, Бек вежливым жестом указал Фромму на его кресло. Но у командующего хватило такта выйти из-за своего рабочего стола и сесть в кресло напротив Бека.

– Господин командующий еще не посвящен в детали операции «Валькирия», – напомнил «президенту» Ольбрихт, устраиваясь чуть поодаль, за столом для совещаний.

Бек сделал удивленное лицо.

– Но почему?! Впрочем, исправить это несложно. Главное – не план операции. Мы-то с вами, генерал, штабисты, отлично знаем, как быстро могут меняться самые надежно отработанные планы. Главное – чувство ответственности перед Германией.

В приемной зазвонил телефон. Еще через минуту в двери появился адъютант Фромма, но командующий приказал в течение получаса никого не пропускать к нему. Адъютант исчез так же молча, как и появился.

Фромм выжидающе перевел взгляд на Ольбрихта – тяжелый взгляд человека, у которого нет решительно никакого желания выслушивать назидательные речи. Единственное, что он приемлет, – абсолютная ясность в том, к чему его пытаются склонить.

– Ситуация на фронтах и в самой Германии такова, – продолжил Бек, – что необходимы самые решительные меры, чтобы изменить ход событий. Мы восстановили против себя всю Европу, весь Запад.

– И каким же образом вы намерены изменить ход событий? – бесцеремонно прервал его Фромм. – Потребовать от фюрера изменить свои взгляды на политику в отношении Англии – да, нет?

– Изменить взгляды – этого уже мало. К тому же не ясно еще, согласится ли изменить их сама Англия. В общих чертах план возрождения Германии выглядит так. Мы меняем руководство…

– Но каким образом? – упорствовал Фромм.

– Позвольте об этом чуть позже. Когда речь зайдет об операции «Валькирия». Так вот, сменив руководство, мы заключаем перемирие с Америкой и Англией. Решаем проблему Франции, причем таким образом, чтобы, учитывая интересы французов, не ущемлять интересы Германии.

Фромм по-лошадиному мотнул головой в знак согласия. С Францией у него была полная ясность.

– Мы заявим англо-американцам, что готовы полностью отвести свои войска к западным границам рейха, при их обязательстве прекратить авианалеты на германские города и вообще прекратить какие-либо враждебные действия. После чего можно будет вести переговоры о конструктивном мире в рамках Соединенных Штатов Европы.

– Американцам такое определение – Соединенные Штаты Европы – может, и понравится. Но только не англичанам, а тем более – не французам.

– Но это довольно далекая перспектива, генерал, – с укоризной объяснил командующему Бек. – Вопрос не одного года. Пока же речь пойдет о мире на Западе, который бы позволил сосредоточить силы германских войск против главного и общего врага – российских коммунистов-азиатов и жидо-большевиков. Но и здесь, на Востоке, нам уже не следовало бы продолжать активные наступательные операции, а определиться с границами интересов рейха.

– В этом есть смысл, – согласился Фромм.

Бек поднялся, подошел к висевшей на стене огромной карте и, одернув френч, уверенно прошелся по ней дрожащим указательным пальцем.

– Все еще удерживая существующие ныне позиции, мы, силами резервных частей, пленных и трудовых батальонов из местного населения, могли бы подготовить укрепленную линию, пролегающую от Мемеля на севере, по реке Висле через Карпаты и вплоть до устья Дуная. Таким образом подготовили бы запасной рубеж, на котором окончательно смогли бы удерживать линию фронта. Режимы, пришедшие к власти в возрожденных Франции, Дании, Бельгии и Голландии, не говоря уже о наших восточных союзниках, вынуждены будут – при хотя бы моральной поддержке американцев и англичан – подтянуть свои войсковые соединения к этому славянскому валу.

– Из-за которого, приведя в надлежащий порядок тылы и резервы, перегруппировав войска, уже к лету следующего года могли бы начать новое решительное наступление по всей линии фронта, – неожиданно завершил его прожект генерал Фромм.

– Если позволит ситуация, – дипломатично согласился Бек.

Он говорил недолго, но достаточно вдохновенно. Чувствовалось, что не военно-политическое обоснование к плану «Валькирия» он цитирует, а выговаривает то, что давно тревожит душу.

– Так вы хотите предложить этот план фюреру – да, нет? – чары, основательно подействовавшие на Ольбрихта, генерала Фромма совершенно не коснулись. Он нависал над столом, оставаясь невозмутимым, как заледенелая скала над фьордом.

– Нет. Уже хотя бы потому, что это бессмысленно, – парировал Бек. – Мне хорошо известно, что нечто подобное ему уже не раз предлагали другие высшие чины рейха.

– Он и сам мог бы додуматься до такого решения, будь у него голова на плечах, – добавил Ольбрихт, чувствуя своим долгом прийти на помощь соратнику.

– Не вы первые вынашиваете подобные идеи, – мрачно заметил Фромм, словно не расслышал, что именно в этом Бек ему только что сознался. – Прекратить войну на западе, перебросив войска на восток. Избавиться от нескольких врагов, чтобы достойно выступить против того, кто действительно является врагом. И не только рейха. Это же так просто.